В «черно-белое» время пропаганды очень сложно объективно описать явления прошлого. Во всемирной сети встречаются полярные мнения о «трудоднях», которые были главными оценками труда на селе с 1930 по 1966 годы. Попробуем разобраться в сути этого нововведения советской власти.
Новый счет большевиков
После «года великого перелома» коллективизация пришла в деревню. Для управления новым хозяйством потребовались новые механизмы поощрения. До этого крестьяне работали на себя, и было понятно: как потопаешь – так и полопаешь.
Коммунистический лозунг «От каждого по способностям, каждому по потребностям» был очень далек – пока нужно было накормить город. Поэтому каждый должен был трудиться в полную силу, но получать за это не гарантированную заработную плату, а новые трудодни. Само понятие «трудодень» впервые упомянуто в Примерном Уставе сельскохозяйственной артели, утвержденном Постановлением ЦИК и СНК СССР от 13 апреля 1930 года. В 1931 году это понятие стало главным измерителем человеческих усилий на селе.
Как известно, заработная плата членам колхозов не начислялась. Весь доход после выполнения артелью обязательств перед государством поступал в распоряжение колхоза. Каждый колхозник получал за свою работу долю колхозного дохода соответственно выработанным им трудодням. Это означало, что в отличие от рабочих и служащих государственных предприятий колхозники получали за свой труд не заработную плату, а определенную часть натурального и денежного дохода колхоза. Народная артистка СССР Мария Мордасова пела: «У меня частушек много, еще больше трудодней».
Но что стояло за этими «палочками»?
Вячеслав Молотов на VII Всесоюзном съезде советов СССР докладывал с высокой трибуны: «Большевистская политика требует решительной борьбы с «уравниловцами» как с пособниками классового врага, как с враждебными социализму элементами… Мы должны добиться, чтобы каждый рабочий понимал, что за высшую производительность труда, за работу на более ответственном участке, за лучшую квалификацию должна быть более высокая зарплата». Казалось бы, все правильно. Впервые на патриархальных аграрных территориях женщина обретала равные права и равные возможности при подсчете трудозатрат.
Вождь народов Иосиф Сталин провозглашал в 1935 году: «Трудоднями колхоз освободил женщину. … Она теперь работает уже не на отца, пока она в девушках, не на мужа, когда она замужем, а, прежде всего, на себя. …Колхозный строй делает женщину трудовую равной всякому мужчине…».
Большевистская логика предполагала, что трудодни уберут «уравниловку», сформируют трудовой энтузиазм в коллективе и сделают права женщин и мужчин одинаковыми. Только в этих постулатах, к сожалению, отсутствовали слова «состоятельность», «богатство», «достаток».
В цифрах
Все работы за единицу времени делились на 7 групп. Основные полевые работы оценивались максимально высоко, подсобные и внутрихозяйственные – низко. «Так, к высшим (5-7 группам) должны быть отнесены пахари; колхозники, работающие на культивации; сеяльщики, работающие на конных сеялках; колхозники, занятые на уходе за посевами и посадками; машинисты на конноуборочных машинах – сноповязалках, жатках-лобогрейках, сенокосилках с приводом; косцы вручную косой с крюком, жнецы серпом, вязальщики снопов, скирдоправы, теребильщики льна, на расстиле льно-соломы, на подъеме льняной тресты со стлищ и на всех других сложных работах, требующих опыта и квалификации. Все работы должны распределяться по группам решением общего собрания колхозников», - отмечается в архивных «Примерных нормах выработки и расценки работ в трудоднях для колхозов Алтайского края на 1946 год».
К низкооплачиваемой первой группе традиционно относились сторожа, уборщицы. Самые неквалифицированные работники 1 группы получали – 0,5 трудодня, далее к каждой группе прибавлялось по 0,25 баллов. Таким образом, самые опытные и ответственные, принадлежащие к 7 группе, зарабатывали за смену 2 трудодня. К концу года трактористы могли иметь и 400 трудодней. Нормы партийных работников и руководителей колхоза, вероятно, рассчитывались по каким-то закрытым документам. Чаще всего после бригадира итоговые ведомости подписывал председатель хозяйства и мог вписать любые цифры.
***
При начислении трудодней учитывался, используя сегодняшние термины, и «районный коэффициент». Территория Алтайского края делилась на три части, где самыми высокооплачиваемыми считались Алтайский, Залесовский, Красногорский, Ельцовский, Солтонский, Чарышский районы и Республика Алтай. Здесь нормы выработки могли быть ниже из-за сложного ландшафта.
***
Минимальная норма трудодней варьировалась также с учетом климатических условий: в южных регионах СССР — 100 дней в год, в северных — 60, на Алтае — 80. Получи свои 80 дней - и можешь трудиться на себя. Такая установка 1939 года работала больше «на бумаге», потому что личное хозяйство облагалось неподъемными налогами и заработать на бычке или свинке было нереально. Помогало традиционное русское допущение – тащить колхозное зерно, комбикорм, пищевые отходы на прокорм собственной животины.
Не выработавшие без уважительных причин в течение года минимума трудодней иcключались из колхоза, лишались приусадебных участков и преимуществ, установленных для колхозников, – фактически люди становились изгоями.
Расчет по трудодням происходил так. Из полученных артелью урожая и продукции животноводства в первую очередь колхоз, выполнял свои обязательства перед государством по поставкам и возврату семенных ссуд, расплачивался натурой за работы МТС.
Затем засыпал зерно для посева и на фураж для прокорма колхозного стада (всю годовую потребность), создавал по решению общего собрания фонды помощи инвалидам, престарелым и временно потерявшим трудоспособность, нуждающимся семьям красноармейцев, на содержание детских яслей и сирот, выделяя часть продукции для продажи кооперации. Оставшаяся после этого сельскохозяйственная продукция распределялась на трудодни.
По таким же принципам распределялись и денежные доходы. Сначала артель вносила государству установленные законом налоги, производила страховые платежи, возвращала денежные ссуды, осуществляла необходимые расходы на текущие производственные нужды, выделяла средства на накопление неделимых фондов и на культурные нужды, а уж остальное распределялось на трудодни, указывает «Справочник председателя колхоза» в 1941 году.
Таким образом, в зависимости от урожайности и богатства колхозного хозяйства, трудящиеся получали на свои трудодни натуральные продукты, которые сами производили (зерно, мясо, мед, шерсть и т.д.) и небольшую денежную сумму, которая возникала в казне после продажи излишков хозяйства на колхозном рынке. К трудодням добавлялись еще и премии за перевыполнение плана, качественную работу. Сохранила телятница всех рожденных телят до месяца – получай дополнительную премию мясом. Понятно, что вся эта идеальная система работала только в сильных колхозах, где, как правило, все подсчеты были открыты для всех.
Обязательным документом стали трудовые книжки. Они выдавались каждому трудоспособному колхознику, а также подросткам — членам семей колхозников. Бригадир еженедельно вносил количество заработанных трудодней и вел «Ведомость по учету трудодней и рабочих дней», где наряду с названными работами указывалось наименование культуры, по которой производились эти работы. Эти данные были доступны на доске объявлений, чтобы односельчане знали, кто как поработал и сколько заработал трудодней.
С началом Великой Отечественной войны все изменилось. Обязательный годовой минимум был повышен на Алтае до 120 трудодней. Большая часть урожая изымалась для фронта. За невыполнение уже полагалась уголовная ответственность. Появились обязательные 50 трудодней для детей от 12 до 16 лет, но без уголовной ответственности за невыполнение. И здесь снова можно «без страшилок» дать законодательную базу – от уголовной ответственности за невыработку трудодней освобождались колхозники старше 60 лет, колхозницы старше 55 лет и подростки моложе 16 лет.
1940-е стали очередным - после раскулачивания - испытанием для алтайского села. Самые трудоспособные ушли на фронт, все тяготы легли на плечи стариков, женщин, подростков. Увеличившиеся денежные выплаты по трудодням съедала многократная инфляция.
Историк Алексей Рыков приводит такие цифры: 25 июня 1940 года стоимость картофеля на колхозном рынке Тальменки составляла 1,25 рубля за килограмм. К 1943 году она равнялась 37,5. Молоко поднялось с 2 рублей за литр до 30 рублей.
Приходилось выживать всем миром - и дарами природы. Мария Бурматова из села Конево Панкрушихинского района рассказывает: «В войну ели лебяду, да вот «носки» драли ходили. Камыш, «носки» такие длинные, белые. Толстый такой камыш, его с корнем вырываешь, а там вот такие отростки, белые… «носки» называли… Вот мы их наберем мешок, принесем… Дак мамка насушить, он становится хрупким, как мука, в ступке натолкеть, насеит на решетцо, штуки две-три картошки туда очистить, сварить, каралек нам настряпаить. «Носки» мягкие, сладкие. Дак и надерем, дак и так наедимси». Ели пучку, слизун, грибы, ягоды. Выживали на подножном корму. К весне было очень тяжело.
С 1959 года Никита Хрущев начинает превращать колхозы в совхозы. Труд уже оплачивается деньгами, «палочки» уходят. Но сельские труженики получают гарантированную, приблизительно одинаковую зарплату, что нивелирует усилия. Работай как хочешь – зарплата все равно будет одинаковая.
Параллельно идет борьба с подсобными хозяйствами. Все эти хрущевские меры отбрасывают аграрную экономику назад. До этого трудодни позволяли колхозам иметь некоторые ресурсы внутри себя, теперь все сдается государству.
Специфику процессов объясняет историк Сергей Шубин: «Чтобы понуждать человека работать, потребовался громадный бюрократический аппарат. Формировался он в условиях политической пассивности людей, отчужденных от собственности государством. Поэтому по чиновничьей «лестнице» поднимались не благодаря личностным качествам – уровню интеллекта, профессионализму и компетентности, а по принципам номенклатурной системы. Карьерное продвижение ставилось в тесную зависимость от конформизма кандидата, стремления угодить вышестоящему начальству, показной активности, личной преданности. Долголетнее отсутствие заинтересованности в результатах труда в экономике и разрушительное воздействие номенклатурной системы в политике привело к вырождению как работника, так и управленца».
В 1966 году трудодень в СССР был официально отменен. Оплата труда колхозников начала проводиться по денежным тарифам, она стала авансированной и гарантированной.
Не выработавшие без уважительных причин в течение года минимума трудодней иcключались из колхоза, лишались приусадебных участков и преимуществ, установленных для колхозников, – фактически люди становились изгоями.
Расчет по трудодням происходил так. Из полученных артелью урожая и продукции животноводства в первую очередь колхоз, выполнял свои обязательства перед государством по поставкам и возврату семенных ссуд, расплачивался натурой за работы МТС.
Затем засыпал зерно для посева и на фураж для прокорма колхозного стада (всю годовую потребность), создавал по решению общего собрания фонды помощи инвалидам, престарелым и временно потерявшим трудоспособность, нуждающимся семьям красноармейцев, на содержание детских яслей и сирот, выделяя часть продукции для продажи кооперации. Оставшаяся после этого сельскохозяйственная продукция распределялась на трудодни.
По таким же принципам распределялись и денежные доходы. Сначала артель вносила государству установленные законом налоги, производила страховые платежи, возвращала денежные ссуды, осуществляла необходимые расходы на текущие производственные нужды, выделяла средства на накопление неделимых фондов и на культурные нужды, а уж остальное распределялось на трудодни, указывает «Справочник председателя колхоза» в 1941 году.
Таким образом, в зависимости от урожайности и богатства колхозного хозяйства, трудящиеся получали на свои трудодни натуральные продукты, которые сами производили (зерно, мясо, мед, шерсть и т.д.) и небольшую денежную сумму, которая возникала в казне после продажи излишков хозяйства на колхозном рынке. К трудодням добавлялись еще и премии за перевыполнение плана, качественную работу. Сохранила телятница всех рожденных телят до месяца – получай дополнительную премию мясом. Понятно, что вся эта идеальная система работала только в сильных колхозах, где, как правило, все подсчеты были открыты для всех.
Обязательным документом стали трудовые книжки. Они выдавались каждому трудоспособному колхознику, а также подросткам — членам семей колхозников. Бригадир еженедельно вносил количество заработанных трудодней и вел «Ведомость по учету трудодней и рабочих дней», где наряду с названными работами указывалось наименование культуры, по которой производились эти работы. Эти данные были доступны на доске объявлений, чтобы односельчане знали, кто как поработал и сколько заработал трудодней.
Суровое время
С началом Великой Отечественной войны все изменилось. Обязательный годовой минимум был повышен на Алтае до 120 трудодней. Большая часть урожая изымалась для фронта. За невыполнение уже полагалась уголовная ответственность. Появились обязательные 50 трудодней для детей от 12 до 16 лет, но без уголовной ответственности за невыполнение. И здесь снова можно «без страшилок» дать законодательную базу – от уголовной ответственности за невыработку трудодней освобождались колхозники старше 60 лет, колхозницы старше 55 лет и подростки моложе 16 лет.
1940-е стали очередным - после раскулачивания - испытанием для алтайского села. Самые трудоспособные ушли на фронт, все тяготы легли на плечи стариков, женщин, подростков. Увеличившиеся денежные выплаты по трудодням съедала многократная инфляция.
Историк Алексей Рыков приводит такие цифры: 25 июня 1940 года стоимость картофеля на колхозном рынке Тальменки составляла 1,25 рубля за килограмм. К 1943 году она равнялась 37,5. Молоко поднялось с 2 рублей за литр до 30 рублей.
Приходилось выживать всем миром - и дарами природы. Мария Бурматова из села Конево Панкрушихинского района рассказывает: «В войну ели лебяду, да вот «носки» драли ходили. Камыш, «носки» такие длинные, белые. Толстый такой камыш, его с корнем вырываешь, а там вот такие отростки, белые… «носки» называли… Вот мы их наберем мешок, принесем… Дак мамка насушить, он становится хрупким, как мука, в ступке натолкеть, насеит на решетцо, штуки две-три картошки туда очистить, сварить, каралек нам настряпаить. «Носки» мягкие, сладкие. Дак и надерем, дак и так наедимси». Ели пучку, слизун, грибы, ягоды. Выживали на подножном корму. К весне было очень тяжело.
Деньги вместо «палочек»
С 1959 года Никита Хрущев начинает превращать колхозы в совхозы. Труд уже оплачивается деньгами, «палочки» уходят. Но сельские труженики получают гарантированную, приблизительно одинаковую зарплату, что нивелирует усилия. Работай как хочешь – зарплата все равно будет одинаковая.
Параллельно идет борьба с подсобными хозяйствами. Все эти хрущевские меры отбрасывают аграрную экономику назад. До этого трудодни позволяли колхозам иметь некоторые ресурсы внутри себя, теперь все сдается государству.
Специфику процессов объясняет историк Сергей Шубин: «Чтобы понуждать человека работать, потребовался громадный бюрократический аппарат. Формировался он в условиях политической пассивности людей, отчужденных от собственности государством. Поэтому по чиновничьей «лестнице» поднимались не благодаря личностным качествам – уровню интеллекта, профессионализму и компетентности, а по принципам номенклатурной системы. Карьерное продвижение ставилось в тесную зависимость от конформизма кандидата, стремления угодить вышестоящему начальству, показной активности, личной преданности. Долголетнее отсутствие заинтересованности в результатах труда в экономике и разрушительное воздействие номенклатурной системы в политике привело к вырождению как работника, так и управленца».
В 1966 году трудодень в СССР был официально отменен. Оплата труда колхозников начала проводиться по денежным тарифам, она стала авансированной и гарантированной.
***
Опираясь на научные источники, очень сложно дать оценку эффективности трудодней. На помощь приходит литература. Три цитаты позволят вам сделать собственные выводы.
«Я только потом узнал, что год за годом, многие годы, ниоткуда не зарабатывала Матрена Васильевна ни рубля. Потому что пенсии ей не платили. Родные ей помогали мало. А в колхозе она работала не за деньги - за палочки. За палочки трудодней в замусленной книжке учетчика». (Александр Солженицын, «Матренин двор»).
«- Лодыри вы. Светлые. Вы ведь как нонче: ему, подлецу, за ездку рупь двадцать кладут - можно четыре рубля в день заробить, а он две ездки делает и коней выпрягает. А сам - хоть об лоб поросят бей - здоровый. А мне двадцать пять соток за ездку начисляли, и я по пять ездок делал, да на трех, на четырех подводах. Трудодень заробишь, да год ждешь, сколь тебе на его отвалят. А отвалили - шиш с маслом». (Василий Шукшин, «В профиль и анфас»).
«- Как потерянный я, вроде живу – и не живу. Был какой ни на есть, да хозяин, сам большой и в полюшке, и в дому, а теперь кто я? Каждый тебя носом тычет – то сделай, другое сделай, будто я в батраки кому подрядился за каки-то палочки. Грызи энти палочки, трудодни энти самые, и ись не проси». (Владимир Чиликин, «Глагол времени»).
«Я только потом узнал, что год за годом, многие годы, ниоткуда не зарабатывала Матрена Васильевна ни рубля. Потому что пенсии ей не платили. Родные ей помогали мало. А в колхозе она работала не за деньги - за палочки. За палочки трудодней в замусленной книжке учетчика». (Александр Солженицын, «Матренин двор»).
«- Лодыри вы. Светлые. Вы ведь как нонче: ему, подлецу, за ездку рупь двадцать кладут - можно четыре рубля в день заробить, а он две ездки делает и коней выпрягает. А сам - хоть об лоб поросят бей - здоровый. А мне двадцать пять соток за ездку начисляли, и я по пять ездок делал, да на трех, на четырех подводах. Трудодень заробишь, да год ждешь, сколь тебе на его отвалят. А отвалили - шиш с маслом». (Василий Шукшин, «В профиль и анфас»).
«- Как потерянный я, вроде живу – и не живу. Был какой ни на есть, да хозяин, сам большой и в полюшке, и в дому, а теперь кто я? Каждый тебя носом тычет – то сделай, другое сделай, будто я в батраки кому подрядился за каки-то палочки. Грызи энти палочки, трудодни энти самые, и ись не проси». (Владимир Чиликин, «Глагол времени»).
Автор: Сергей МАНСКОВ.
